Путь на Восток.4.Все реки текут...

Мало того, что эта книга меня преследовала, так ещё и первый пост, который я о ней написала, пропал невероятным образом. Мистика какая-то!

Никогда не интересовалась Индией, но книга об этой стране, которую написала Наталья Беглова – "Сладкий яд Востока", просто лезла в руки, проходу не давала. Жалеть о том, что потратила такое драгоценное свободное время, не пришлось.

Бывают книги, текст которых заставляет вас, словно плыть по спокойной полноводной реке. Ощущение гармонии, такое редкое в наше суетное время, вызывает желание читать медленно, наслаждаясь причудливым узором слов. Спокойное движение, плавные покачивания, ровная гладь воды, кажется, что ничто не может смутить душевного покоя, но это не так. Жизнь трудна, полна опасностей и вообще несправедлива. В книге много отступлений, дающих примеры этому из истории и современного автору состояния Индии, перекличек с нашей культурой, неожиданных ассоциаций и выводов. Однако к концу вы начинаете понимать, что жизнь, в сущности, это река, её течение естественно и неостановимо. Всё правильно...


Но самое интересное обнаружилось в конце. Дело вот в этом отрывке.

"Единственный способ дать представление о произведении искусства - будь то картина или статуя - это передать ваши ощущения от увиденного. Но это и есть самое сложное. И редко кому удаётся.

Примерно такие мысли посещали меня каждый раз, когда я пыталась рассказывать об одном изображении в пещерном храме Аджанты; увидев однажды, я уже никогда не могла его забыть. Не помню, какая по счёту пещера это была... Переходила от одной фрески к другой и вдруг почувствовала, что кто-то смотрит на меня со стены, находящейся в дальнем углу храма. Я пошла на этот взгляд... Трудно сказать. Она была как бы лишена возраста. Как сказал гид, это был портрет какой-то принцессы. Хотя я не очень уверена в этом. Почему портрет принцессы оказался на стене буддийского храма? Но, честно говоря, меня, обычно дотошную до деталей, ни тогда, ни позже не волновало, кто был изображён на стене храма. Гораздо важнее было то, как это было сделано... Что же было такого особенного в том изображении, заставившем меня пережить такие сильные эмоции? Мне никак не удавалось ответить на этот вопрос.

Я никогда бы даже не упомянула о принцессе из пещерного храма, если бы много лет спустя буквально не споткнулась, читая всё того же Успенского. В главе "В поисках чудесного" из книги "Новая модель вселенной", которую я уже упоминала, есть раздел "Будда с сапфировыми глазами". В нём Успенский рассказывает о своём пребывании на Цейлоне и о том впечатлении, которое на него произвела статуя Будды в одном из храмов недалеко от Коломбо... Успенскому удалось сделать то, о чём я говорила выше: позволить всем, никогда не видевшем статуи Будды с сапфировыми глазами, не только увидеть её, но и пережить вместе с ним то, что он испытал много десятков лет назад на Цейлоне...

Когда я прочитала это, то поразилась тому, насколько идентичным было впечатление, произведённое статуей Буды на Цейлоне и фреской в храме Аджанты на двух разных людей в разное время. И тут мне в голову пришла очень странная мысль. Те, кто читали Успенского, знают, что он очень интересовался проблемами рождения и смерти, возникновения и исчезновения...

Мысль, пришедшая мне в голову, основывается на том, как Успенский развил идею перевоплощения и идею переселения душ... Человек вновь и вновь возвращается и проживает заново свою жизнь. При этом по характеру повторения жизни люди делятся на разные категории. Для многих, если не для большинства, каждая последующая жизнь является абсолютным повторением предыдущей. Но есть и такие - к ним он относит прежде всего людей, одарённых подлинным талантом, - чья каждая новая жизнь, повторяясь в основных своих параметрах, тем не менее движется по восходящей линии. Безусловно, это не происходит автоматически. Это результат огромной работы над собой, работы над совершенствованием своего внутреннего мира, результат самовоспитания. Талант таких людей в каждой последующей жизни становится всё богаче, и они очень рано (и тут Успенский употребляет слово, поразившее меня) "вспоминают" свой труд.

И вот я подумала. А не могло быть так, что Будда с сапфировыми глазами и моя принцесса из Аджанты созданы одним и тем же человеком? И сама себе ответила: если верить Успенскому, так оно и было. Давным-давно в пещерах Аджанты жил буддийский монах, обладавший талантом живописца и написавший прекрасный женский портрет... Он умер. А затем прожил новую жизнь - тоже монаха, тоже буддиста, тоже художника. И в этом другом своём возвращении он создал образ Будды.

И нет ничего удивительного, что оба эти образа несут одно и то же послание тем, кто сумеет и захочет его прочитать..."

Может, так оно и было на самом деле. Хотя, конечно, гораздо проще поверить в мистическое совпадение, чем в реальную силу искусства. Люди вообще охотнее верят мистикам, чем художникам. И это очень жаль, потому что мы умудряемся не замечать в себе самих этой удивительной созидательной силы, которую принято называть творчеством. В нашем обществе почему-то принято считать творческие способности приятным (или не очень) довеском к способности делать, что велят. Между тем наш изменчивый, кризисный мир требует от человека совсем другого. Тот, кто это уже понял, не пропадёт. Тот, кто никак не хочет понять, обречён…